Что такого особенного в первом романе Диаса, что критики (как мейнстримовые, так и жанровые) писают от него кипятком, а читатели не особенно задумываются, покупая хардкавер?
Незамысловатая история мальчика из семьи эмигрантов-доминиканцев в США, неудачи в общении с противоположным полом, унижения в школе, увлечение фантастикой, графомания вполне обыденна. Трогательна, но не тянет на бестселлер, если бы две трети книги не были посвящены истории семьи Вао во время чумы, т.е. Мордора версии доминиканского диктатора Трухильо. Этот рассказ пощекочет нервы, а значит и привлечет, читателя значительно сильнее, тем более читателя российского, который неизбежно найдет параллели между жизнью за «Банановым занавесом» (историческим реалиям посвящены многостраничные отступления) и героическим коммунистическим прошлым, очернение которого играет на руку лишь противникам не менее славного настоящего. Но и это все проговорено в классическом латиноамериканском романе, в «Комедиантах» Грэма Грина и пр. пр.
Успех же среди критиков кроме эмоционального вовлечения, поэтической смеси испанского и американского языков, на которой написан роман, объясняется – мне кажется – прежде всего введением нового культурного контекста: фантастики, комиксов – того самого, чем живет герой повествования и рассказчик, друг его сестры. Когда избиваемый полицейским Оскар, вспоминает: «Страх, как учит нас «Дюна» затмевает разум», это неожиданно, очень точно и понятно читателю. При том, что тому же читателю может быть непонятна половина фраз на испанском, оставленных без перевода, психологически такая ситуация верно передает обратную: вхождение эмигранта в иную языковую среду.
Сюжет прекрасно бы лег в притчеобразную канву привычного Коэльо, но Диас, к счастью, не хочет делать из книги очередной краткий завет. Вот вам жизнь, как она есть: без сверхъестественного, без справедливого воздаяния негодяям, без жалости. Эту жизнь любил Оскар Вао, я его понимаю.
Journal information